Русский национальный характер в творчестве Бунина

Описание

Содержание

Введение 3
1. Традиции исследования национального характера 8
1.1. Национальный характер как феномен 8
1.2. Понятие русского национального характера 14
2. Концепция русского национального характера в творчестве И.А. Бунина («деревенский» цикл 1912-1916-х гг.) 20
2.1. Художественное изображение национального характера в повестях «Деревня» и «Суходол» 20
2.2. Представление о народном и национальном характере в «крестьянских рассказах» 40
Заключение 63
Список использованных источников и литературы 67

Введение

Имя И.А. Бунина в русской литературе XX века является знаковым. Поэт, прозаик, Нобелевский лауреат, по выражению О.Михайлова «Иван-царевич русской литературы», — Бунин завершает золотой век отечественной словесности [Михайлов 2002: 10]. Его творчество питалось талантами А.С. Пушкина, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, но в то же время Бунин остается Буниным, мастером слова, именно своего слова. Он отвергал серебряный век, не признавая Д. Мережковского, З. Гиппиус, В. Хлебникова, В. Брюсова, К. Бальмонта, Ф. Сологуба, С. Есенина, Ю. Олеши, И. Бабеля, но и «архаистом-старовером» И. Бунин никогда не являлся. «Назвать меня реалистом, значит не знать меня как художника», — говорил он [Михайлов 2002: 11].
Писатель затрагивал различные темы в своем творчестве. Больше всего Бунина интересовали вопросы человеческого счастья, духовного предназначения человека, смысла жизни и бессмертия души.
Феномен И. Бунина, согласно материалам к библиографии, помещенным в книге «Иван Бунин: pro et contra», исследовался примерно с 1892 года и с разных сторон. Жизнь писателя, его творчество, начиная от ранних стихов и заканчивая последними произведениями, вот уже на протяжении более ста лет вызывают живой интерес в литературоведческих кругах всего мира.
Проблема русского национального характера давно привлекала пристальное внимание отечественных мыслителей. Теоретически вопрос о природе национального начала разработан в трудах отечественных мыслителей рубежа XIX — XX вв., когда проблема самоопределения нации была более чем актуальна. Исследования русских философов отражают возникшую на рубеже веков необходимость, во-первых, определить русский национальный характер как некое диалектическое единство, обладающее сложившейся еще в древности и постоянно эволюционирующей под влиянием различных факторов парадигмой черт, и, во-вторых, выстроить на этой теоретической базе модель развития России в наступающей критической ситуации.
Предшественниками Бунина в попытке подойти к загадке русской души были, по мнению Ю. Мальцева, Н.В. Гоголь и М.И. Салтыков-Щедрин, которым, во-первых, был чужд «мелочный социологизм» [Мальцев 1994: 161] в разработке этой темы, а во-вторых, близка мысль об иррациональности, непредугадываемости поведения русского человека и его характера в целом.
Литературным контекстом размышлений И. Бунина о русском народе стали многочисленные произведения на эту тему, появившиеся после революции 1905-1906 гг. Ю. Мальцев делит их на две группы по принципиальному отношению к объекту изображения: книги, содержащие критику народа, рисующие его «темноту, жестокость и звероподобность» (Н. Олигер «На войне (картины и мысли)», повесть И. Родионова «Наше преступление»; сборник стихов А. Белого «Пепел» и его роман «Серебряный голубь») [Мальцев 1994: 155]. Книги, идеализирующие и оправдывающие народ (Д. Айзман «Терновый куст», В. Дмитриева «Белые крылья», «Майна – вира», «На славном посту» и др.).
То или иное свойство, присущее русскому человеку, приобретает статус черты национального характера не в том случае, если оно не встречается больше ни у одной нации (что практически невозможно), а если оно оказывает решающее воздействие на исторический процесс, жизнедеятельность и образ мышления русского народа.
Художественный образ национального идеала в прозе И.А. Бунина до сих пор мало обращал на себя внимание исследователей.
При описании русского национального характера в бунинском его понимании акцент делался, как правило, на отрицательных его свойствах. Однако в бунинском творчестве важную роль играет формирование авторской концепции национального идеала, предстающего в многообразии положительных черт, свидетельствующих о неоднозначности и богатстве русского национального характера.
Весьма ценно положение, высказанное И.Ш. Юнусовым о том, что художественное изображение национального характера само по себе является актом национального самосознания со стороны писателя [Юнусов 1998: 166].
Русский национальный характер воспринимался многими исследователями в качестве одной из важных тем бунинского творчества.
В тесной связи с темой деревни русский национальный характер рассматривается в ряде монографий (Волков А.А. «Проза И.А. Бунина» [Волков 1969], Михайлов О.Н. «Строгий талант» [Михайлов 1976], Смирнова Л.А. «И.А. Бунин» [Смирнова 1991]; Афанасьев В. «Иван Бунин. Очерк творчества» [Афанасьев 1996], Бабореко А.А. «Иван Бунин. Жизнеописание» [Бабореко 2004] и др.), Кулешов В. И. «Иван Алексеевич Бунин» [Кулешов, 1975].
В работах 1990-2000 гг., посвященных «Деревне» и «Суходолу», рассматриваются частные, не изученные ранее аспекты, в том числе и образ национального характера. Кроме того, в этот период создаются учебные пособия для школ и вузов, в которых, в том числе и на материале повестей, раскрывается образ русского человека в творчестве И.А. Бунина.
Наиболее активно и систематично тема русского национального характера в творчестве И.А. Бунина разрабатывалась исследователями в 90-е гг. XX в. Очевидно, что на рубеже XX — XXI вв. актуализируется проблема национальной самоидентификации, попытка разрешить которую совершается в том числе и на материале бунинского творчества. Характерно появление в 1995 г. ряда статей на эту тему, приуроченных к 125-летию И.А. Бунина.
Годом ранее выходит монография Ю.В. Мальцева о Бунине, где концепции русского национального характера посвящена отдельная глава («Загадки русской души»), в которой Он отмечает, что взгляд Бунина на русский национальный характер обусловлен «двойственной (и оттого загадочной) природой русского человека: европейски-азиатской».
Так, О.В. Лазарева рассматривает проблему русского национального самосознания в прозе И.А. Бунина на материале повестей «Деревня», «Суходол», рассказов «Иоанн Рыдалец», «Чаша жизни», «Божье древо» и др. произведений. Автор обоснованно связывает русский национальный характер с темой деревни у И. Бунина. Кроме того, исследователь замечает, что существенное влияние на бунинскую концепцию русского национального характера оказали представления писателя о том, что его родина, Россия, представляет собой странное, но явное сочетание двух пластов, двух культурных укладов – «западного» и «восточного», европейского и азиатского» [Лазарева 2006: 61].
Актуальность темы исследования обусловлена недостаточной изученностью русского национального характера и связанной с ним проблемой русского национального самосознания в прозе И.А. Бунина; отсутствием специальных исследований, в то время как данная тема особо значима для понимания и оценки «крестьянских рассказов» и повестей писателя. Кроме того, исследование произведений писателя дает возможность глубже постичь не только мастерство Бунина-писателя, но и его внутренний мир.
Предметом исследования является национальный характер и его художественное воплощение в прозе» И.А. Бунина.
Объект исследования – проза И.А.Бунина.
Целью работы является изучение художественной концепции русского национального характера в прозе И.А. Бунина.
Данная цель обусловила постановку следующих задач:
1) Проанализировать существующие работы, посвященные проблеме русского национального характера, и, исходя из этого, определить возможные направления исследования.
2) Рассмотреть систему художественного выражения национального самосознания (создание образа национального идеала) и эволюцию системы в прозе И.А. Бунина с учетом мировосприятия писателя и особенностей его художественного мира.
Методы: В работе применяются историко-литературный метод с элементами биографического, мотивный, сравнительно-исторический,
системно-типологический, методы анализа художественного текста.
Новизна исследования. Считаем, что материал расширяет уже имеющиеся представления о русском национальном характере и связанной с ним проблеме русского национального самосознания в прозе И.А. Бунина.
Практическая значимость. Результаты данного исследования могут использоваться в практике школьного и вузовского преподавания (в курсах по истории русской литературы XX века, а также в спецкурсах, семинарах, на уроках русской литературы), посвященной творчеству И.А. Бунина.
Структура работы. Данное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

1. Традиции исследования национального характера

1.1. Национальный характер как феномен
Понятие «характер» относится к числу древнейших в человеческой культуре. Греческое слово «характер» происходит от глагола «харавью» что означает царапать, писать на камне, дереве или меди [Философский энциклопедический словарь 1983: 67] Первоначально оно обозначало инструмент, которым прикладывают штампы или клеймо. Данное смысловое значение слова древние греки переносят и на человека, употребляя его для обозначения внешних черт, штампа, отличий одного человека от другого.
В греческом философском лексиконе «характер» имеет «моральный оттенок» — выступает этическим компонентом, связанным с понятием добродетели, в отличие от соответствующего термина в психологии.
В русский язык слово «характер» пришло через польский «charakter» «характер, сан», латинский «character» от греческого «харавью» [Философский энциклопедический словарь 1998: 319]
В русском лексиконе это слово начали употреблять с петровской эпохи для обозначения «ранга», «чина», «достоинства», «полномочия». И только лишь в 1806 году слово характер, наряду со своими значениями, употребляется как нрав, отличительное свойство, расположение, склонность… душевное свойство человека [Черных 1993: 333]. Определение характера в таких же смысловых значениях мы находим и в Толковом словаре живого великого русского языка В. Даля. «Характер — нрав человека, нравственные свойства, качества его, свойства души и сердца» [Даль 1980: 542].
В XIX веке немецкие психологи, исходившие в значительной мере из идеи философии жизни, феноменологии, выделяют изучение характера в особую область психологического исследования, при этом термин «характер» нередко выступает как синоним личности [Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1983,с.754].
В психологической науке, изучающей человека, понятие характер рассматривается как свойство личности или интеграция всех черт, в результате дающая объединенное целое, которое показывает сущность человека, определяет линию поведения человека, его поступки и выражается в его отношении к окружающему, труду, другим людям, к самому себе. В характере наиболее полно выражаются индивидуальные особенности человека. Оценивается характер, прежде всего, по свойственной человеку системе отношений. В них выражается содержание характера, духовный мир личности [Рабинович 1978: 134].
Как философская категория свойство относительно, а, следовательно, не существует вне отношений к другим свойствам и видам. Свойство вещей внутренне присуще им или существует объективно. Структура носит целостный характер, что предполагает совокупность частей, именно они определяют своеобразие, которое реализуется в действиях. Категория целостности, принципиально отрицая статическое противостояние каких-либо сфер жизнедеятельности индивидуума, отражает процесс его бытия, могущий привести и приводящий его к обособлению от наличных обстоятельств, познанию, самопознанию, самоорганизации. Это фиксируется в индивидуальности и составляет сущность и содержание человека как личности, определяя линию поведения и поступки.
В философском словаре более конкретизируется определение характера. Он рассматривается уже как совокупность устойчивых особенностей человека, которые зависят от его генетических способностей и реализуются в связи и под влиянием условий жизни. «Наиболее полно характер выражается в общественно-трудовой практике, в системе поступков человека, накладывая отпечаток на его поведение. Характер имеет общественно-психологическую природу, т.е. зависит от опыта, от усвоенных моральных принципов, от руководства со стороны других людей и активного взаимодействия с ними» [Философский словарь 2001: 639].
2. Концепция русского национального характера в творчестве И.А. Бунина («деревенский» цикл 1912-1916-х гг.)

2.1. Художественное изображение национального характера в повестях «Деревня» и «Суходол» Произведения 1907-1916 года, написанные Буниным в период его творческой зрелости, относятся к сложному периоду в истории России, ознаменованному кровавыми революционными событиями 1905 года, трагическими событиями первой мировой войны. И.А. Бунин не пишет о них прямо, но бесследно это для творчества и мироощущения писателя не проходит. Исследователь К. Зайцев пишет: «Только поистине нечеловеческие силы душевные и огромное физическое здоровье Бунина предотвратило то, что он не умер, не сошел с ума, не стал калекой — таково было потрясение,
пережитое поэтом. Надо ли удивляться, что он на некоторое время как бы потерял дар поэтического слова? Надо ли удивляться и тому, что, когда он его снова приобрел, оно звучало как проклятие» [Зайцев 1934: 152].

Революционные события побудили Бунина к интенсивным размышлениям над характером русского народа и русской истории. Раздумья эти занимали его давно, но лишь через несколько лет после первой революции были созданы произведения, которые можно считать зрелым плодом этих размышлений — повесть «Деревня» и последовавшие за ней так
называемые «крестьянские рассказы». Эти произведения — прямое свидетельство того, как по-новому открылся для писателя русский народ, национальная стихия.
И. Бунин в интервью газете «Южная мысль» в 1913 году сказал об этом: «По поводу моей последней повести «Деревня» было очень много толков и кривотолков. Большинство критиков совершенно не поняли моей точки зрения. Меня обвиняли в том, что я будто озлоблен на русский народ, упрекали меня за моё дворянское отношение к народу и т.п. И всё это за то, что я смотрю на положение русского народа довольно безрадостно. Но что же делать, если современная русская деревня не даёт повода к оптимизму, а, наоборот, ввергает в безнадёжный пессимизм. Виноват ли писатель, старающийся правдиво изобразить жизнь, или виновата сама жизнь?» [Литературное наследство 1973: 1, 376].
Большую роль в динамике «крестьянской прозы» И. Бунина сыграли трагические события начала XX века, эпохи «перелома».
По мнению О.А. Бердниковой, к этим событиям, прежде всего, следует отнести годы активного проведения в жизнь реформы П.А. Столыпина. Исследователь полагает, что знаток деревни и русского крестьянства, Бунин не мог «не выразить своего отношения к этому вечно главному и вечно больному вопросу для России». «Деревшо» можно и нужно  рассматривать как бунинское понимание сути и возможных последствий реформаторской деятельности П.А. Столыпина. Только этим можно объяснить столь не свойственный писателю, в его художественных произведениях полемический запал, которым пронизана повесть, поэтому так яростны споры братьев Красовых о русском человеке, причем каждый из них считает другого сумасшедшим. Надежда П.А. Столыпина на крепкого хозяина оборачивается у Бунина судьбой Тихона Красова, с головой ушедшего в хозяйство, но не находящего счастья и считающего свою жизнь загубленной» [Русская литература XX в. 1999: 30].
Исследователь полагает, что крепкое хозяйство не только не способствует уничтожению нищеты в окружающей Тихона жизни, но даже «не является гарантом благополучия, чистоты и уюта в собственном доме и семье, отнимая все его физические и духовные силы, не оставляя Тихону ни любви, ни радости общения с родными, ни даже возможности «урвать свободный вечерок, захватить с собой ковер, самовар, посидеть на траве, в прохладе, в зелени…» [Русская литература XX в. 1999: 30].
Н.А Бердяев в книге «Русская идея» фиксирует такого же рода свойства
Заключение

В крестьянской прозе И. А. Бунина мы предлагаем выделить бытие «подлинное» и неподлинное», разделяемое по принципу духовной укорененности крестьян. В раннем творчестве писателя (рассказах «Сосны», «Антоновские яблоки») жизнь русской деревни базируется на традиционной крестьянской культуре, на мировоззренческом ядре многовековых традиций русской деревни. Согласно утверждению К. Мяло, И. Шафаревич, крестьянский мир был самостоятельной цивилизацией, органично складывавшейся многие тысячелетия, со своим экономическим, моральным укладом, со своей религией — православием; являл собой пример органичного, устойчивого общественного уклада, основанного на глубоком единстве человека и Божественного космоса.
Герои ранних рассказов Бунина духовно укоренены в бытии через труд и свою жизнь, которая уже бытийна, «подлинна» по своему определению, поскольку от рождения до смерти, день за днём, в будни и праздники была «действом», осуществляемым по незыблемым правилам бытия, где все события и дела текли по руслу многовековых обычаев и традиций, «высоких нравственных понятий». Для нас особенно важно отметить, что в раннем творчестве И.А. Бунина возникает образ «былинной», сказочной России,
который базируется на основе реальной памяти писателя.
Крестьянство обнаруживает свою духовную укорененность в сакральных основах бытия, организованного вектором православного календаря.
Рассматриваемое нами в третьей главе «неподлинное» бытие героев получает свое художественное воплощение в характеристике жизни как тягостных скучных будней, раскрываемой с помощью характерной для нее системы мотивов: пыли, тоски, скуки, духоты, грязи, сумрачности. Истинное православие, как и многие другие ценности, все более уходит в прошлое, все реже встречается на фоне общего вырождения и оскудения. Бунин все чаще показывает русского мужика невежественным и далёким от подлинной веры.
И даже те мужики, которые выглядят наиболее набожными, на самом деле далеки от Бога. Именно поэтому отсутствие подлинной веры или подмена её приводит крестьянина к поиску «праздника» жизни как способу преодоления будней, который получает извращенное проявление в формах лжеюродства, бродяжничества, бунта, неординарной попытке самовыражения, нередко приводящей к преступлению.
Народный характер в творчестве И.А. Бунина осознается как духовно-религиозная проблема. Духовно-укорененный герой-крестьянин (Кастрюк, Мелитон, Митрофан, Анисья, Аверкий) является «батраком у жизни», что понимается как смиренное выполнение установленного Богом жизненного предназначения: «Видно, живи как батрак: исполняй, что приказано — шабаш» [Бунин 1967: 2, 214]. И герои действительно «беспрекословно», «батраками», проживают свою жизнь — «тяжелую дорогу», разладить которую может лишь болезнь или смерть.
Герой, лишенный духовной укорененности, преступает нравственное установление: происходит попрание человеком глубинных жизненных основ бытия — главных святынь человечества: веры, отечества, земли, отчего дома, родителей. Утративший способность воспринять нетленно сущностные основы, он лишается главного — ощущения радости бытия, столь важного, с точки зрения онтологического миропонимания Бунина. Отсюда ощущение жизни у героев как неподлинного бытия, а вместо «повышенного чувства жизни», рождающего «повышенное чувство радости и полноты бытия», — трагизм, ощущение катастрофичности и безысходности и как следствие этого — их гибель духовная (Аким, Ермил) или физическая (Егор Минаев).
Таким образом, утрата духовной укоренённости в русском крестьянстве, показанная И. Буниным в произведениях 1910-годов, осознаётся им как едва ли не главная причина распада традиционных форм русской государственности. Катастрофические обстоятельства российской исторической жизни начала XX века ещё более способствовали утрате,
искажению или подмене в деревенской жизни глубинных основ бытия, что неминуемо приводило к ощущению неподлинности и бессмысленности человеческого существования.
Однако в 1916 году во время кровавых трагических событий первой мировой войны в творчестве И.Бунина наряду с произведениями, показывающими «темные стороны», появляются замечательные рассказы «Весёлый двор» (1911), «Захар Воробьёв» (1912), «Иоанн Рыдалец» (1913), «Худая трава» (1913), «Святые» (1914) и «Аглая» (1916), в которых писатель пытается обозначить не то, что утрачивалось, а то, что сберегалось.
Примечательно, что среди самых лучших произведений сам И. Бунин, как известно, весьма строгий и пристрастный не только к другим, но и прежде всего к себе, называл рассказы «Святые», «Иоанн Рыдалец» и «Аглая», произведения с чётко обозначенной религиозной тематикой.
Для нас важно отметить, что в рассказах И.А. Бунина эмигрантского периода тема крестьянства получает принципиально иную форму художественного осмысления — форму мифа. Как и в раннем творчестве писателя, возникает образ былинной России, но по-иному: если ранее в «былинной» Руси реальность пространства и времени была физически
осязаема, то в порубежном времени, «теперь», во власти «окаянных дней», прежняя Россия оказалась потерянной навсегда, «миновавшей как сказка», поэтому автор на основе мифологизации создает «умопостигаемый» образ сказочной Руси. Он совмещает в себе две реальности — эмпирическую и внеэмпирическую, или, если выражаться в иной терминологии, — реальность чувственную (физическую) и сверхчувственную (матафизическую), и даже не просто совмещает, но представляет собой их взаимопроникновение, сплав, в котором обе реальности становятся трудноразличимыми и образуют одну «мифическую реальность».
В прозе И. А. Бунина о деревне считаем необходимым выделить особый феномен, который сам писатель называет «преображение». Опираясь, прежде всего, на христианское значение этого понятия, писатель дает свою собственную интерпретацию этого феномена как духовного переворота в человеке. Вместе с тем, «преображение» можно истолковать как формальный прием, позволивший писателю на основе мифологизации высветить духовный облик русского народа.

Список использованной литературы

1. Афанасьев, В.Н. И. А. Бунин: Очерк творчества /В.Н.Афанасьев. — М.: Просвещение, 1996. – 211 с.
2. Ачатова, А.А. Поздняя лирическая новелла И.А. Бунина: К вопросу о композиции: Материалы Межвуз. науч. конф./А.А.Ачатова. — Воронеж, 1971. — 205 с.
3. Бабореко, А.А. Иван Бунин /А.А. Бабореко. – М., 2004. – 223 с.
4. Барулин, В.С. Российский человек в ХХ веке. Потери и обретение себя /В.С.Барулин. — СПб. 2000. — 311 с.
5. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе / М.М.Бахтин СПб.: Азбука, 2000. – 189 с.
6. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества /М.М.Бахтин. — М., 1979. – 216 с.
7. Бердникова, О. А. Творчество И.А. Бунина в контексте христианской духовности / О. А. Бердникова // Сб. науч. статей. — Липецк, 2007. — С. 167-175.
8. Бердяев, Н А. Русская идея. Судьба России /Н.А. Бердяев. — М.: Сварог и К, 1997. — 540 с.
9. Бердяев, Н.А. Самопознание: Опыт философской автобиографии — /Н.А.Бердяев. — М.: Мждународные отношения, 1990. — 290 с.
10. Бехтерев B.M. Избранные работы по социальной психологии. Коллективная рефлексология /В.М. Бехетерев. — M.: Наука, 1994. — 345 с.
11. Бобуэн де Куртенэ А.А. Избранные труды по общему языкознанию: В 2 т. Т. 1. / А.А. Бобуэн де Куртенэ – М., 1963;
12. Бромлей, Ю.В. Этнос и этнография /Ю.В.Бромлей. — М. 1973. – 189 с.
13. Бунин, И.А. Рro et contra / И.А. Бунин // коммент. Б.В. Аверина, М.Н. Виролайнен, Д. Ринекера. — СПб.: РХГИ, 2000. — 1016 с.